1. Полное имя.
Лаура Сабо.

2. Возраст.
25 человеческих лет и ещё почти сотня в посмертии.

3. Раса.
Вампир.

4. Внешность.
Елена Анайя.
Стройная, гибкая молодая на вид особа с мягкими женственными формами и локонами длинных золотисто-рыжих волос. Приметно высока для представительницы своего пола. Хороша собой, но несколько вульгарна.
Любит броские украшения и смелые наряды.

5. Социальный статус, профессия.
Вампир клана Горвица.

6. Характер.
Не расчётлива, но рассудительна, при этом осмотрительности Лаура не набралась. Она уважает силу и подчиняется строгой клановой иерархии, хотя неукоснительно следует приказам лишь Горвица. Гордости и тщеславия в этой кудрявой бестии много больше, чем к тому располагает её происхождение... и умственные способности.
Полагающаяся лишь на прозорливость и женскую хитрость до настоящего момента Лаура предпочитала не ввязываться в закулисные склоки соплеменников, да они её и не слишком интересовали. Но всё течёт, всё меняется, и порядком уже заскучавшая в провинциальном Хайльберге молодая вампирша начинает проявлять излишнее любопытство в делах, её заботить не долженствующих.
В отличие от старших собратьев она всё ещё движима чувствами и инстинктами. Нравная и несдержанная, чрезмерна во всём: в любви, ненависти, мести. Там, где суждено было раскрыться привязанности женской и материнской - горечь разочарования. И дикая жажда получить хотя бы их тень, особенно острая по причине медленного, но неуклонного отмирания в ней всего человеческого.
Лаура ещё не закостенела сердцем, но уже стала заметно жёстче, циничней.

7. Биография.
Покинув Хайльберг безусым юнцом Зольтан Сабо вернулся в родной город только спустя двадцать четыре года, за это время снискав славу честного человека и искусного золотых дел мастера, равного, а то и превзошедшего своего учителя, известного далеко за границами Штольцкого герцогства мэтра Клауса Закса.
Только через семь лет Зольтан, к тому моменту входящий в городской совет и всеми уважаемый муж, взял в жёны девушку много младше себя, и когда их с Ирмой старшей дочери пришла пора готовить приданое, был уже убелённым сединами старцем: сутулым, с длинными крючковатыми пальцами. Но голос, молодой и сильный, да ясный и внимательный взгляд выдавали в нём недюжинного духа и воли к жизни человека, помышляющего уйти в мир иной никак не раньше следующего века. Ирма, в отличие от супруга, не обладала ни крепким здоровьем, ни цепким, заточенным в учении, умом, но ласковая, по-житейски мудрая и бойкая, стала верной подругой Зольтану, доброй матерью троим их детям - Лауре, Йозефу и Ребеке - и хорошей хозяйкой дома на улице ремесленников под вывеской с искусно выписанной на ней дарохранительницей.
Дни шли своим чередом, стежками вплетаясь в ровный и прямой шов на холсте судьбы. Мало отличимые один от другого в нескончаемой веренице дел да забот. Обычная, привычная, сытая, в тепле и уюте, и даже счастливая жизнь.
Ей едва исполнилось шестнадцать, когда к мэтру Сабо, прельстившиеся расцветшей умницей-дочерью, стали хаживать сваты. Но старый плут не спешил с ответом, а Лаура и радовалась - сердце её оставалось холодным к елеем льющимся в уши речам и посулам. Темпераментная и решительная её натура не была, однако, лишена изрядной доли прагматизма и амбициозности, а потому девушка не хотела довольствоваться тем, что само шло в руки, и надеялась найти в будущем супруге надёжную опору собственным замыслам покинуть унылый и мрачный городок, где приходилось жить. Помыслы её не витали вокруг роскошной праздности заморских столиц, не устремлялись к чистому и светлому покою монастырей, но в Хайльберге Лаура будто и вовсе была не на своём месте. Всё томилась, ждала чего-то. Или кого-то. А пока... пока истово и верно исполняла дочерний долг, давно уже сменив слёгшую мать в заботе о домочадцах.
Хорст Бёш, кожевник, не мог бы стать желанной партией для дочери мэтра Сабо, хоть бы и принёс к её ногам все свои богатства. Огромный, буйный, стремящийся к грубым земным удовольствиям, Лауре он казался воплощением самого дьявола. Но словно не замечал этой неприязни, и когда они изредка встречались на улице, рынке или в церкви, не упускал случая навязать ей внимание и даже не думал скрывать своей к девушке страсти. Решив однажды сделать Лауру женой, шёл к этой цели напролом, мало интересуясь мнением будущей невесты. Его боялись: Хорст Кожевник с юности был известным дебоширом, с четырнадцати лет вместе с шайкой таких же шалопутов браконьерничал, а то и вовсе разбоем занимался, позже - вернулся в отцовскую мастерскую, осел, но старых замашек не бросил. Более того, поговаривали, водил тёмные делишки с тогдашним бургомистром, своим молочным братом; помогал держать в крепком кулаке весь ремесленный квартал и тихим сапом подмял под себя половину города к востоку от реки Шалой.
Ссориться с таким человеком не стоило, но вконец измученная больше похожими на приступ крепости ухаживаниями в очередную встречу Лаура круто осадила Хорста и, услышав едва скрытую угрозу в адрес отца, не церемонясь погнала с порога. Кожевник рассвирепел и затаил на семью Сабо лютую обиду. Сам он к спесивице ходить на время бросил, но и никого другого подпускать не позволил. Любой, кто только подумывал связать себя узами брака со старшей дочерью Зольтана, подвергался самому настоящему террору, и к двадцати пяти годам, когда все подруги давно стали уважаемыми матерями семейств, Лаура всё ещё водилась в девках. А в следующий свой приход уже обручённый с белокурой Аннелизе, дочерью мясника, Хорст Кожевник недвусмысленно пытался склонить её к сожительству, обещая взамен защиту от разгулявшейся в то время нечисти. Не сумевшая найти управу на опостылевшего недруга у городских властей, девушка подалась к той, кто владел силами, отличными от мирских.
К знахарке хоть раз в жизни обращались без малого все жительницы Хайльберга. Лаура, а вслед за сестрой и юная Ребека, хаживали к городским окраинам чаще прочих - за травками и притирками для матери. Потому она и решилась открыться нелюдимой бирючихе, выпросив у той отворот для крепко прикипевшего, не оторвёшь, ухажёра. Да только стало совсем худо.
В ту ночь небо над долиной полыхало заревом от сотен факелов. Город шумел. И когда гул, сплетаясь в роящийся клубок голосов, подкатился к лавке старого ювелира, никто из домочадцев уже давно не спал, но они и представить не могли, что сулит тревожный звон пожарного колокола. Выбежавший узнать, в чём дело, ученик Зольтана, пятнадцатилетний Просперо, вернулся белым, как полотно. Замок оборотней пал, с ним пал и Хайльберг, и виной всему была Лаура. Лаура, открывшая кровососам путь в донжон.
Дальнейшее больше походило на кошмар, возвращающийся и поныне: требовавшая выдать девушку толпа слушать о её невиновности не хотела. Изнурённый страхом перед уносящим одну за другой жизни древним злом люд кипел. В окна полетели камни, рухнули напором снесённые створки дверей, потом... Лаура ещё слышала твёрдый, нарочито спокойный голос отца, требующего покинуть их дом, чувствовала ледяные пальцы льнувшей к ней Ребеки, когда, ухватив за волосы, её поволокли наружу.
- "Ведьма," - кричали одни, - "Чёртово отродье," - подхватывали другие. Её обвиняли в сношениях с Сатаной, вывернув наизнанку слова и поступки, о которых девушка и позабыла, приписывали и прошлогодний неурожай, и смерть замёрзшей в особо лютую зимнюю стужу бродяжки, сулили муки ада и быструю расправу.
Возвышаясь на голову над остальными, чуть в стороне, стоял Хорст Кожевник. Взглянув в его искажённое яростью лицо, Лаура поняла - живой не уйти.
Первые удары прошли будто сквозь неё, и кровь, что застелила глаза, показалась рухнувшим с небес дождём. Зазвенело в ушах, и, до того изо всех сил старающаяся держаться гордо, Лаура упала под ноги своим палачам. А на следующем мучительным вздохе всё поглотила тишина.
Воздух будто стал вязким от всеобъемлющего, первобытного ужаса. В город вошли вампиры.
Картина происходящего с годами смазалась, раздробилась на калейдоскоп мелких деталей, ускользающих и вновь проступающих из тьмы забвения, однако, неизменным осталось глубокое чувство покоя, охватившее Лауру с появлением подле неё патриарха.
Она умирала от нанесённых увечий, но возродилась для новой, на этот раз вечной, жизни.

Первые десятилетия в кругу клана пролетели для неё незаметно, став самыми насыщенными на события. Молодая вампирша заново открывала для себя мир, совершенно непостижимый в очаровании декадентства. Те полтора года, что провела в добровольном затворничестве, она изучала себя и сородичей. Новые способности, новые владения. Трепещущей тенью следовала за Горвицем, положив жизнь на служение патриарху. Перестав пугаться Лотара, стала его благодарной и внимательной слушательницей. Но ближе всех сошлась Лаура с Дэниэлом. Лишённая шанса на материнство, скучающая по собственному брату, к ребёнку-чудовищу испытала она болезненную привязанность.
Получив неограниченные краткостью человеческого века возможности и волю от предрассудков общества, в котором родилась, но ещё не готовая охватить сознанием бессмертие, Лаура торопилась. О, с какой жадностью пыталась она познать всё и сразу! Мало образованная прежде, решила во что бы то ни стало наверстать упущенное и, едва выучившись читать, взяла приступом замковую библиотеку. Но нахваталась по верхам, без разбора и системы, и вскоре пресытилась литературой. Земная, со всё ещё кипящей кровью, во многом оставалась человеком и хотела жить здесь и сейчас. И вот тогда вернулась в Хайльберг.
За прошедшие месяцы город разительно изменился, изменилась и сама дочь золотых дел мастера. Правда, и в первом, и во втором случае отличия угадывались не с первого взгляда. Превратившийся в резервацию вампиров он будто бы стал даже чище, благополучней, зато стоило заглянуть чуть дальше главных улиц и чуть внимательней - в глаза его жителей, как ото всюду просвечивали тени былого. Изглоданный злом и обречённостью Хайльберг накрыла крылом тёмная, нескончаемая ночь. А что же Лаура?
О Лауре Сабо позабыли, считали почившей, но она не забыла ничего. Полюбила страх. Страх, что испытывает человек пред детьми ночи, и забавлялась новой игрой в кошки-мышки со старыми недругами. На удивление легко приспособившись к новой роли, свободно несла теперь себя по родным улочкам, неизменно обходя стороной лишь небольшой пятачок на улице ремесленников, где чернее глазницами окон медленно рассыпался прахом дом под вывеской, изображающей дарохранительницу.
Зольтан Сабо умер в ночь заключения Договора, по случайности попав под горячую руку настигающих его дочь преследователей. Его, как спустя восемь месяцев и сгоревшую от тоски, что свеча, жену похоронила сестра Ирмы, Маргит Шоош. Она же взяла на воспитание младшего из детей Сабо - Йозефа. Шестнадцатилетняя Ребека и в кругу семьи вела жизнь праведную, скромную, и в отрочестве казалась вдвое серьезней своих сверстников. Никто не сомневался - младшая дочь мэтра Сабо выберет целью существования служение Господу, а Его милостью - людям. Когда со вступлением в силу Договора покинуть Хайльберг стало невозможным, она подалась в городскую больницу, став сестрой милосердия.
Лаура не застала в живых ни отца, ни мать, открыться сестре посчитала чересчур жестоким. С Йозефом вновь встретятся они на склоне его лет, когда почти ослепший, дряхлый старик, так мало походящий на цепляющегося едва не век назад за её юбки малыша, будет отходить в мир иной. Глава семейства, уважаемый член общества. Из его детей нынче жива только Николетт, доканчивающая дни в местной благотворительной больнице. Из её детей - недавно подавшийся в княжескую охрану Лайош Сабо, двадцати одного года от роду.
Но для Лауры будущее её семьи - лишь мгновения прошлого.

8. Собственность.
Сугубо женские штучки: платья, туфли, гребни, ленточки, драгоценности, чепцы и прочее, прочее. Впрочем, на вырученные от продажи всего этого добра средства с год может безбедно прожить целая деревенька.
Формально после смерти внучатого племянника (и не появись у него наследники) владеет домом отца и всем имуществом ныне вдовствующей племянницы. Ну да в метрике Лаура Сабо давно покоится с миром и обратное ещё попробуй докажи.

9. Способности.
Стандартные для вампира способности.

10. Оплачивает ли «налог».
Нет. Из неё вышел крайне требовательный и внимательный сборщик подати.